… чтобы ничего не чувствовать и ни на что не реагировать…
Она заходит в кабинет, скромно садится в кресло, немного потупив взор.
Ей неловко из-за давно преследовавшего ощущения: «Со мной что-то не так! Помогите стать нормальной!»
— А нормальной — это какой? — спрашиваю я. — Как в Вашем представлении выглядит «нормальный» человек?
Разговариваем.
Постепенно она раскрывается всё больше и больше.
Вся её кажущаяся ненормальность сводится к тому, что она — живая.
Живая — это значит со своими живыми чувствами и эмоциями. Со своими переживаниями.
Муж игнорирует, не уделяет внимания, флиртует с другими. Иногда позволяет себе грубость. Однажды даже дошло до рукоприкладства.
Всё внутри неё переворачивается и бунтует.
— Загипнотизируйте. Дайте волшебную таблетку, чтобы я никак не реагировала.
Сын-подросток хамит, совсем от рук отбился, не уважает.
— Наверное я плохая мать. Не справляюсь. Как стать нормальной?
А на прошлой неделе начальник наорал, ругается, требует невозможного. Грозит увольнением.
— Помогите выключить эмоции, ничего не чувствовать, не обращать внимания и просто выполнять свою работу.
— Как робот? — на всякий случай уточняю я.
— Да, как робот, — не задумываясь вторит она. Голос немного вздрагивает, предательски подступает ком к горлу, но она умело справляется. Давит.
Понемногу движемся вглубь.
Папа в детстве подавлял и унижал.
Мама почти отсутствовала, была занята младшим братом.
Сверстники гнобили.
И тот мальчик, который нравился и даже проявлял внимание, вдруг оказался «за них».
Предал.
Кругом обстрел, засады, всегда будь на стрёме, держи оборону.
И дома, и в школе — какое-то перманентное пребывание в тылу врага.
Защиты ждать неоткуда.
И на первый взгляд не видится никакой связи между «там» и «тут».
Между папой, начальником, сверстниками, тем мальчиком, мужем, сыном…
— Сама виновата, — многозначительно резюмирует она.
— В чём же?
— Ну как в чём? Не надо было ему перечить, особенно когда пьяный.
— Папе или мужу?
— Обоим… Да и среди сверстников выделяться — ну зачем? Зачем мне нужны были эти пятёрки? — с грустью произносит она.
Работаем про папу, про род, про сверстников.
Каждый из них в своей боли, в своей недолюбленности.
У каждого свои страхи.
Своя нелюбовь.
Я вижу этого папу, который не видит ни грамма уважения от мамы и уходит в запои.
Я вижу эту вечно отсутствующую холодную маму, утопающую в своей нелюбви и созависимости.
Я вижу этих подростков, каждый из которых играет «сильного» из страха оказаться слабым и занять её место.
Каждый научается компенсировать этот тотальный дефицит любви любым доступным для него способом.
И не задумывается о том, какую цену придётся заплатить.
И когда количество боли от нелюбви зашкаливает, человек выбирает для себя приемлемый наркоз и постепенно теряет чувствительность.
В этот момент он не знает, что наркоз не бывает избирательным.
Ему не объяснили. Не предупредили.
Как в кресле у стоматолога, когда мы получаем укол лидокаина и перестаём чувствовать боль, давая, тем самым, врачу возможность спокойно поработать и сделать своё дело. В этот же самый момент мы перестаём чувствовать и вкус. И все другие ощущения тоже блокируются. И слегка thыпилявим из-за подавленной чувствительности языка. И можем даже ненароком прикусить щеку и не заметить.
Также происходит и с чувствами, и с эмоциями: как только мы запрещаем себе чувствовать эмоциональную боль, выбирая наркоз, в этот же самый момент… не в следующий, а именно в этот момент мы перестаём чувствовать и радость, и любовь, и восторг.
С физической анестезией проще — она действует совершенно определённое время и отпускает.
С эмоциональной — сложнее. Со временем она лишь укореняется и крепнет.
И потом непонятно, почему «вдруг» ничто не радует?
Куда делась та острота ощущений, которая была знакома в детстве?
Откуда этот вечный изнуряющий депресняк?
…….
— Вы всё ещё хотите ничего не чувствовать и быть как робот?
— Уже нет… Хотя, по-другому пока всё ещё страшно. Но кажется уже виден просвет.
— Психотерапия — это всегда встреча с собой. С разными своими состояниями и сторонами. С неизвестностью. С болью. С травмой. Со своей уязвимостью. И всегда немного страшно… Готовы?
— Готова.
— Поехали!
(с) Юлия Орлова.
…….
